Форум » Интерактив » Сюжетка #1: Погребенный » Ответить
Сюжетка #1: Погребенный
Дэвид Ричсон: [center][/center] «Погребенный заживо» Вы просыпаетесь в кромешной тьме. Воздух спертый. Пахнет древесиной и грунтом. Вскоре вы понимаете где находитесь, вспоминая недавние события. Вы прогуливались с женой/мужем и 7-ми летним ребенком по вечерним дорогам близ домика за городом. Звук тормозов, дым от скрипящих шин, твердый капот легковушки... а дальше вы очнулись здесь. Нащупав зажигалку в кармане вы подтверждаете свои догадки. Внезапно под ногами завибрировал телефон. Вы пытаетесь его достать... заключенные в узком гробу под землей. Так же вы обнаруживаете под собой черный фломастер... Задание: Отыграть пробуждение и дальнейшие действия, после описания вводной. Кто звонил, зачем? Почему вам оставили телефон и зажигалку? Чувства, состояние психическое и физическое. Можно отыграть до абсолютно любого момента, абсолютно любой промежуток времени, и привести к любому исходу. (наше время - 2010) Дата начала голосования и окончания приему постов - 05.07.11[quote]Чтобы принять участие, в голосовании, вам нужно нажать на кнопку "Нравится" справа от подписи участника, за пост которого голосуете. Можно голосовать за одного участника.[/quote][more][quote]Чтобы принять участие, вам нужно отправить игровой пост на заданную тему в этот топик с пометкой "показывать это сообщение только модераторам" (сразу под смайлами)[/quote][/more] Все вопросы можно задавать непосредственно здесь
Ответов - 12
Янг Ки: Розовые слоны летали, махая своими гигантскими ушами, в два раза больше их самих, по-детски смеясь и выдувая из хоботов мыльные пузыри, глядя на простирающуюся под ними сочно-зеленую равнину, на которой раскинулся пестрый и яркий на цвета парк развлечений. В воздух летели разноцветные шарики, а слоны, облетая их, летели к горизонту… - Пойдем со мной дорогая, пора фотографироваться на память, – неожиданно в сознание ворвался чей-то гнусаво-писклявый голос, не похожий даже на человеческий, если только он не принадлежал евнуху, который зажал себе нос. Розовые слоны полетели прочь на ходу начав лопаться как выдуваемые ими же мыльные пузыри. А гнусавый голос всё продолжал что-то бубнить, вводя в практически полноценное бешенство. - Да отвали ты! – сознание подсказывало, что звуки мог издавать будильник на мобильном телефоне, помнится, похожие гнусавые звонки стояли у нее на звонках мужа. Но почему-то раньше они казались забавными, а сейчас – совсем наоборот. Попытка отмахнуться от чего-то, что отчасти имело связь со сном и сонным состоянием, не привела ни к чему кроме неожиданной боли в правой руке, что стрельнула от костяшек пальцев до самого плеча. – Ай, что за… АУ! Попытка подняться закончилась еще большей неудачей – на этот раз сильной болью во лбу, попытка же потереть лоб – вновь болью в руке, которая во второй раз наткнулась на что-то твердое. «Я что, под журнальным столиком уснула?» - первая наиболее подходящая мысль пришла именно в тот момент, когда рука стукнулась обо что-то в третий раз. Но отчего было так тесно? И куда ноги упираются? Наконец, незнание и неудобство от его наличия пересилили лень и нежелание открывать глаза. Открыв их женщина, в общем-то, ничего не увидела. Вокруг было темно, ни единого лучика света, ни отражения, совершенная темнота. Она пошевелила руками, на этот раз более осторожно, чтобы вновь не удариться, затем пошевелила ногами. Вокруг что-то изрядно сковывало, мешало двигаться. Женщина уперлась носками во что-то твердое, а руками в «потолок» того места, где находилась. Стало как-то совсем не по себе. В мыслях сразу прокрутились события последнего дня… может, она выпила слишком много во время прогулки или после нее пошла куда-то с друзьями? К сожалению, некоторые приятели обладают крайне дурацким чувством юмора и вполне могли запихнуть ее в какой-нибудь ящик или коробку из-под мебели, у одного из их, Рошера, как раз недавно был ремонт с кучей ненужных ящиков и коробок. Наверняка это был он! Хотя нет, что за чушь? Несколько раз моргнув, женщина чуть помотала головой, несколько раз слабо вдохнула-выдохнула, после чего открыла глаза и поняв, что окончательно проснулась и сон точно ушел из ее сознания, вновь попыталась собрать мысли воедино, продолжая изучать на ощупь свою маленькую темницу. «Так, что было? Вчера… вечером, да, точно. Я была дома, Рошер вообще в тот день не звонил. Я и Джош… мы вместе с Френком вышли в сторону озера, Джош хотел зайти на кладбище домашних животных, проведать своего хомячка… как же его… Фики… Рики… а, неважно! А вот, точно, мы еще мисс Ханиган встретили по дороге, она шла из продуктового магазина, сказала, что он закрылся сразу после нее… это было пять вечера, да! Мисс Ханиган еще жаловалась, что магазин слишком рано закрылся и она еле успела купить домой заварных булочек. Старая сладкоежка… Ладно. А что потом? Мы дошли… да, мы дошли, Джош убежал искать могилку, а мы с Френком пошли вдоль ограды и… и что потом?» Женщина осознала, что больше ей ничего не вспоминается, в ответ на попытки вспомнить только разболелась голова. Внезапно пробил приступ кашля, словно в нос попал песок. Закашлявшись, чуть завалившись на бок, она отметила, что дышать было достаточно трудно. Воздух был какой-то густой, затхлый, с большим количеством то ли пыли, то ли еще чего. - Так, подождите… - внезапное осознание того, что часть воспоминаний пропала из головы, а она находится в месте, чрезвычайно напоминающим какой-то деревянный ящик, если осязание ее не подводит, крайне взволновало. Сердце застучало быстрее, волнение начало давать о себе знать, как-то резко стало страшно. Слух моментально выловил страшную тишину вокруг, отчего звуки производимые движениями женщины казались слишком громкими, били по барабанным перепонкам. При этом были какие-то глухие, словно вокруг нее что-то лежало, что мешало звуковым волнам идти дальше, за пределы этого деревянного ящика… В горле пересохло. Женщина в панике задергала ногами, пытаясь выбить крышку, открыть ее, выбраться, убедиться, что ее страшное предположение – всего лишь дурной сон, кошмар или чья-то злая шутка. Но после пары достаточно сильных ударов, земельная пыль, осыпавшаяся с крышки на лицо, заставившая вновь закашляться, убедили ее в том, что она действительно была в самом настоящем кошмаре. - Это гроб, гроб!! Помогите, кто-нибудь, кто-нибудь!!! – паника взяла свое, женщина закричала что было сил, так громко, как она могла, а затем затихла, тяжело дыша. Вокруг была тишина. «О Господи, о Господи, что же это… нет, так не бывает, так просто не бывает! За что, как, кто?! Почему я?!» - мысли сменяли одна другую со скоростью ветра, спина уже покрылась холодным потом, на лбу была испарина. - Нет, так, так… спокойно, не поддавайся панике, спокойно, спокойно, - уговаривала себя женщина, практически заламывая пальцы на руках рук, лежащих на животе, чтобы хоть куда-то деть их с их повышенной активностью. Голос же ее подрагивал, а говорила она быстро, но достаточно тихо, потому как горло уже охрипло после криков и болело. – Паника мешает думать, а тебе надо думать, как вылезти отсюда. Людей просто так не закапывают, тебя не похоронили, это всего лишь деревянный ящик на гвоздя. Выбить крышку и выбраться, вот и всё. Всё очень просто. В кино сто раз так делали, они сделали и ты сделаешь. Такие гробы глубоко не закапывают, так что ты выберешься, только успокойся… Аха… аха-ха-ха-ха-ха-ха!.. Я в гробу, аха-ха, я умру здесь, аха… ха… ах ты черт, я в туалет хочу, ха-ха-ха!.. …Около десяти минут понадобилось на то, чтобы успокоиться до такой степени, чтобы можно было начать нормально думать. В первую очередь пришла мысль, что нужно бы кричать поменьше и дышать тоже – нужно было экономить воздух. Когда спокойствие было уже на достаточном уровне, женщина принялась уже полноценно изучать свою темницу. Импровизированный гроб оказался - как это ни странно! – деревянным, достаточно хорошо сколоченным, но все же не настолько, чтобы между крышкой и самими стенками гроба не было даже миллиметровой щели – на днище нащупалось немного земли, скорее даже земельной пыли. Ногой в процессе удалось также нащупать что-то, подтянуть это и понять, что это был мобильный телефон. Видимо его звонок и разбудил ее. Женщина нажала на первую попавшуюся кнопку. Яркий синий свет ударил в крышку гроба и резкое появление освещения заставило с непривычки зажмуриться, как от яркой вспышки света, но глаза привыкли меньше чем за минуту, по истечению которой женщина уже смотрела не принятые вызовы. «Френк», - на душе как-то полегчало, потеплело и стало спокойнее. Звонил муж, а значит, с ним должно было быть все в порядке. Если только он не звонил из соседнего гроба… Эта мысль сразу же была отброшена как вселяющая панику и волнение. Попытка позвонить ни к чему не привела – связи не было, видимо, правильно ей говорили, что надо менять провайдеров… В кармане джинс женщина нашла также зажигалку, пока ерзала – почувствовала под собой и наличие еще какого-то непонятного предмета, оказавшегося черным фломастером. Получив все три предмета и удостоверившись, что больше она ничего не найдет, женщина положила всё себе на живот, включила на мобильнике любимую песню и уставилась в потолок. «У меня есть свет, зажигалка просто бесполезна. А фломастер тут что делает? – взяв его в руки и открыв, немного посмотрев на него, женщина написала на крышке гроба «здесь была я», а рядом «привет, чего не спишь?», усмехнулась своему апатичному состоянию и черному юмору, ранее никогда не проявлявшему себя, после чего убрала фломастер в карман джинс. Выключив музыку и взяв мобильник в руки, благодаря свету от экрана изучила линии соприкосновения крышки гроба с его стенками, провела ногтем по щели, чуть попихала коленями в крышку, убедилась, что крышка действительно была заколочена всего на несколько гвоздей и не более того. «Черт возьми», - вытерев испарину со лба, женщина сглотнула, почувствовав, что дышать было уже достаточно тяжело. Вновь взяла в руки мобильный, попыталась позвонить. Бесполезно, связь не хотела работать. «Если не ловит, то я где-то за чертой нашего города? – внезапно ее осенило. – Если даже в метро иногда ловила связь, то вряд ли она может заглохнуть в паре метрах под землей! Значит, я где-то за городом… куда еще можно позвонить? Что может поймать эта сраная связь!?» Женщина несколько раз набрала номер спасательной службы, первые несколько раз связь обрывалась, но затем удалось дозвониться, однако номер был занят, а затем связь вновь начала давать сбои. - Проклятье, проклятье, ПРОКЛЯТЬЕ! – на последнем слове она сильно ударила рукой по крышке гроба, отчего на нее вновь посыпалась пыль. На глазах выступили слезы отчаяния, на смену прежнему апатичному спокойствию. Что она могла сделать? Она не Ума Турман, которая может выбить крышку гроба и выбраться наружу. Чисто физически, на самом деле, невозможно так сделать – выбраться из гроба заваливаемого землей. Порой сложно из песка выбраться на пляже, когда ребенок засыпает твои ноги им, что уж говорить о сырой земле в нескольких метрах от поверхности? Что она могла сделать?.. Просто лежать здесь. Думать, кто с ней так поступил и зачем. Чем она это заслужила. И о чем стоило бы подумать до того, как она сюда попала. Продолжать звонить… …Представить, как ее сын пойдет в следующем году в школу, как он будет расти, как приносить двойки домой. Как первый раз влюбится, как приведет домой девушку, как женится и заведет детей. Ее замечательных внуков. О, они будут очень красивыми, Маленькими, розовощекими… - Мои маленькие, красивые деточки, - глядя куда-то сквозь крышку гроба, прошептала женщина. – Вы будете очень красивыми, бабушка будет думать о вас часто-часто, правда… Она закрыла глаза, став напевать тихую и медленную колыбельную, которую пела когда-то своему Джошу. Который наверное сейчас спрашивал где мама, а может даже плакал, боясь, что она больше не вернется домой, как всегда боялся этого в свои четыре годика, когда она уходила на работу… - Это моя колыбельная, закрой глаза, не плачь… Двое мужчин стояли напротив белой двери с небольшим окошком, с металлической задвижкой со стороны коридора и смотрели внутрь комнаты, что была за этой дверью. Один из мужчин производил впечатление эдакого примерного отца семейства – в штанах, клетчатой рубашке, с выгоревшими на солнце темными волосами, уложенными набок и скуластым загорелым лицом. Второй был повыше и похудее, явно был обитателем офисов и редко бывал на улице и часто сидел за компьютером, если судить по бледному лицу и очкам, в него у в отличие от первого была крупная лысина на макушке, да и выглядел он старше. - Как мальчик? – поинтересовался он у «отца семейства». - Уже почти и забыл всё. Мы сказали, что ему это приснилось, - отозвался тот. - И он поверил? Ему все-таки уже почти шесть… - Я не знаю… но он слишком любит свою маму, чтобы поверить в то, что она… - Да, дети такого порой не хотят принимать, даже если понимают каким-то внутренним чувством. Им даже не нужно быть для этого профессиональными психологами, они сами как маленькие считывающие машинки. - До сих пор эта песня, - заметил Отец Семейства. - Да, она поет эту колыбельную с тех пор, как ее сюда доставили, - заметил человек в белом халате. – Ее настроение меняется очень быстро, один из признаков шизофрении. Полчаса назад она радовалась и бегала по палате, напевая что-то про пузыри и парк развлечений, а десять минут назад сорвала горло, крича и думая, что ее похоронили заживо… - Когда ее отправили на рентген? - Да, пришлось ее привязать. Надеюсь, вы не против, что наши врачи иногда делают вид, что это вы к ней пришли? Она так реагирует на них спокойней… - Всё, лишь бы ей было лучше, доктор. - И правда… - Я зайду послезавтра, - сказал Отец Семейства. – Завтра у Джоша последний день в садике, мы хотели сходить куда-нибудь… вернее, я хотел его отвести погулять… куда-нибудь. - Лучше пока подождать с парком развлечений, - напомнил доктор. – У мальчика еще не пропали воспоминания о том дне?.. - Когда его мама хотела его отправить полетать с колеса обозрения? – холодно отозвался мужчина. – Нет, он забыл, даже не понял тогда… Но я не хотел отвозить его в парк развлечений. - Куда же вы его поведете? – поинтересовался мужчина с лысиной, разворачиваясь к собеседнику. - В зоопарк, - отец как-то странно улыбнулся, отчего у доктора пробежал холодок по спине. - Смотреть слонов.
Эва Остен: [justify]«Старик взял за пятку душу и засунул ее обратно в тело - Тебе рано еще разговаривать со смертью. Она любит чай, а его еще нужно научиться заваривать. – Его глаза, расплывшись в улыбке, снова созерцали речные воды». Каждый из нас хотя бы раз думал о смерти, да, что там один раз, мы думаем о ней постоянно. Мы сталкиваемся с ней лицом к лицу на улице, она проходит мимо. Мы, как бы, примеряем на себя ее платье, готовимся что ли. Представляем себя, как это могло, случится с нами, кидаем ей вызов, а иногда пытаемся просто избежать. И не важно, что нами движет в этот момент. Но главное, у нас всегда есть оправдание этому, мы знаем, ну, или просто догадываемся о том, что, же будет после. Да-да именно, для этого постаралась религия. Христиане придумали для этого Ад и Рай, Индуизм, Буддизм, Суфизм там верят в переселения душ или реинкарна́цию. Удобно, правда?? Ну, еще бы, Ангел смерти, Старуха с косой, ну, или что там еще? В кодексе самурая написано, что истинный самурай, просыпаясь утром готовым умереть. Конечно, ведь есть жизнь после смерти. А еще эти рассказы о туннели и ярком свете. Правда, так совсем не страшно? А мне всегда было страшно, я всегда боялась и не была готова, а все потому, что, а вдруг там ничего. Вот это по-настоящему пугает, вдруг там НИЧЕГО!!! Вот просто лечь на кровать, закрыть глаза и представить НИЧЕГО. Нет, не получится, вот, попробуйте, закройте глаза и представьте НИЧЕГО, пустоту. Думаете, вот эта чернь перед глазами и есть НИЧТО??? Ошибаетесь, наш разум не может объять необъятное, мы можем представить только то, что имеет границы, вот в этом вся и проблема, мы говорим о бесконечности и вечности, но не можем даже представить что это. Так вот, вы знаете, что такое НИЧТО? Вдруг, это действительно конец и там, ничего? Правда, страшно? Нет? А мне страшно, и всегда было. Вся наша жизнь с момента появления на этот свет- борьба со страхами. И со смертью мы играем в шахматы до тех пор, пока нам не поставят шах и мат. А вы умеете играть в шахматы? Всю свою жизнь я была пешкой, ну, или конем. И мне не удалось долго продержаться на доске. Мне быстро поставили шах, дали сделать пару вдохов, а потом был мат! Но все же. Моя история имеет начало… 23 июля 2010 года. Голова безумно болела, кровь пульсировала в висках, и было ощущение, что кто-то вскрыл ее черепную коробку и тер наждачной бумагой по мозгам. Да, уж, пробуждение было не из лучших. Эва еще не успела открыть глаза, как тут же сказала себе. – Я не знаю, что вчера было, но так пить нельзя! – Девушка ухмыльнулась, облизнула пересохшие губы и открыла глаза. И в то же мгновения мысленно чертыхнулась. Она ничего не видела, вернее сказать перед глазами было темно. Остен прислушалась, ее окружала полная тишина. Лежать было неудобно, все тело какое-то онемевшее и хотелось повернуться на бок. Но сделать этого не удалось. Вытянула руку и вдруг нащупала какую-то стену слева от себя. – Что за черт? – звук ее голоса был каким-то глухим. Справа от нее была тоже стена, и сердце стало, биться учащеннее, словно она заранее знала ответ, сантиметров десять над ее лицом, тоже была стена. Какое-то мгновение в ее голове не было не одной мысли, ну, как будто заранее зная ответ, она отогнала все мысли, а впустить их обратно в голову было страшно. Остен засунула правую руку в карман джинс и выудила оттуда зажигалку. Эта вещица всегда была с ней, так как никотин давно стал привычной частью ее жизни. Хотя, если хорошенько подумать, Эви не любила вкус табака, но однажды попробовав, уже не смогла, справиться с этой привычкой. Скорее всего, ее завораживал сам процесс, глядя на кольца дыма, забывалась и растворялась в настоящем, время останавливалось, и можно было просто подумать. А может это был просто повод начать диалог с самой собой. Все что журналистка смогла рассмотреть в слабо освещенное, закрытое со всех сторон пространство, в котором она и лежала. В этот момент все стало на свои места Эва Остен была сейчас в деревянном ящике в длину около 185-190 сантиметров, догадаться было не трудно, так как рост самой Эвы был 180 сантиметров, а она лежала не испытывая дискомфорта и в ширину около 60 сантиметров. Ответ известен, Капитан Очевидность – это был гроб, ну, или что-то очень напоминающее гроб. Только тогда напрашивается другой вопрос: что в нем делает Эва? Живая Эва? Ну, а теперь пришло время паниковать. Горячие слезы потекли по ее щекам, оставляя борозду раздраженной кожи за собой. Это был не страх, как ни странно это был не страх, а какая-то жалость к самой себе. Умереть так, нет, так умирать она не хотела. И если она сейчас покоится под землей, в гробу, значит, она умерла, ну, или с ней произошло что-то, и все посчитали ее мертвой, какой-то летаргический сон. Остен стала выуживать из задворок своего сознания воспоминания последних минут и часов своей жизни до момента обнаружения себя здесь. Но это оказалось не так уж легко, словно стоял какой-то блок, запрет на воспоминания. Девушка прекрасно помнила кто она, но вот что произошло и почему она здесь, ничего…пусто. Внутри ящика становилось душно и тяжело дышать. Вместе с этим стало постепенно приходить полное осознание собственного положения, запертой в гробу на черт знает какой глубине под землей и даже без особой возможности двигаться. Пламя погасло, а девушка вдруг ощутила запах сырости, древесины, почему-то именно этот факт вернул ее в реальность. Если до этого происходящее смахивало на какую-то игру, из которой в любой момент можно было выйти и вернуться в привычную жизнь, то сейчас стало по-настоящему страшно. Паника охватила ее, и она стала орать во все горло. – Помоогиитеееее! Кто-нибудь, помогите мне! Я здесь… я живая, пожалуйста помогитееее…Ну, я вас прошу! Умоляю! – Постепенно ее крик стал сходить на нет и Эви, сквозь слезы просто шептала. – Ну, я вас очень прошу, пожалуйста….помогите. – Мозг среагировал на панику злостью, девушка пыталась искать не решения проблемы, а ее причины. Не известно к чему бы это все привело, но тут раздался звонок, Эва вскрикнула от неожиданности и стала шарить руками вокруг себя. 23 июля 2010 года. Ист-Энд. Дом семьи Эвы Остен и Мартина Лоуренса. 23:00 по Гринвичу. Дом наполнился тишиной, когда Джошуа уснул, Мартин долго не мог его уложить. Мальчику было очень трудно, ведь он только что потерял мать. Мужчина понимал, что ему еще не раз придется отвечать на вопросы сына. А это было труднее всего. Ведь как объяснить семилетнему мальчишке, что мамы уже больше нет. Что они не смогли ее уберечь, что Бог не уберег ее, потому что был слишком занят и не обратил внимания на такую малость. Что Богу, вообще, плевать на его же творения. Ему плевать, когда его творения отворачиваются от него. Его, наверное, распирает от радости в тот момент, когда его дети начинают ненавидеть. Мартин налил себе немного виски, достал из стола семейный альбом и сел возле камина. Долго пялился в пустоту и не решался открыть его. Сердцу мужчины сжималось, словно его сдавливали тиски. Внутри поселилась тоска, она как кислота разъедала его изнутри, так медленно обнажая плоть, оголяя нервные окончания. Медленно отравляя все внутри, словно яд, просочившийся под кожу…в кровь по венам и в самое сердце. Это была не печаль, он не скучал, все его нутро тосковало, болело и предательски ныло. Допив напиток, пересек комнату и подошел к телефону, нажал на кнопку на автоответчике и услышал ее голос, так родной. Опустившись на пол, он раз за разом прослушивал запись, на которой счастливый голос жены говорил о том, что их нет, но можно оставить сообщение. Мартин не знал, сколько времени просидел вот так, слушая запись, ту маленькую частичку, что осталась от Эвы. Лоуренс взял в руки мобильный телефон, который лежал на столе рядом и стал листать телефонную книжку, увидев на экране контакт «Эва» хотел нажать на кнопку «Delet», но тут же, передумал и, нажав отмену, набрал вызов. Что он ожидал услышать на том конце провода? Тишину? Пустоту? Сердце так сжималось в надежде услышать ее. И вдруг, он услышал ее, снова услышал ее, ее голос. Эва что-то говорила, даже кричала, пыталась объяснить, что жива. А Мартин сидел, обхвати голову руками, плакал. Это была не скупая мужская слеза, он действительно плакал, как мальчишка. Понимая, что рассыпается на куски без нее, что его тоска по той, что была для него всем, доводит его до сумасшествия и, если сейчас не остановиться, то Джошуа может потерять и отца. – Я тебя люблю…и всегда, слышишь, всегда буду любить! – Прошептав сквозь слезы, отключил телефон и пошел спать. 23 июля 2010 года. Центральное кладбище Ист-Энда. Телефон разрывал тишину, то маленькое пространство, которое в свои оковы заточило девушку. Эва даже не задумалась о том, откуда здесь взялся телефон. Это была та, единственная вещь, зацепка, если угодно, с миром и ее шанс на спасение. Услышав голос Мартина, закричала. - Мартин, милый, это я. Слышишь я живая, вы похоронили, а я живая, ты слышишь меня? Мне тут трудно дышать, быстрее вытащи меня отсюда. Мартин, я боюсь. Милый, ты меня слышишь, я не умерла, я живая!!! – во все горло кричала она. Пульс участился, и она понимала, что все хорошо, что сейчас приедет ее муж, раскопает и все будет как прежде. Они забудут, она забудет все, как страшный сон и будет жить дальше. Но, Мартин молчал и после паузы сказал, лишь, что любит ее и всегда, будет любить. Гудки… Она какое-то время лежала, молча, в голове роем проносились мысли, одна сменяла другую, не задерживаясь надолго. Глаза девушки были сухими, слезы почему-то закончились. Неужели Мартин бросил ее, предал? А может просто не поверил, в сотый раз, набирая его номер, думала она. Теперь уже с каждой секундой становилось все сложнее и сложнее дышать. Воздух мог закончиться в любое мгновение. Наверное, стоило смериться, что ее ждет неминуемая смерть. Можно подготовиться к холоду, переезду, даже к переселению народов. Поверить в любое чудо, но нельзя быть готовым к смерти. Хотим мы того или нет, но рано или поздно каждый из нас непременно покинет этот мир. И еще до того как мы столкнемся с собственной смертью, нам, скорее всего, придется пережить смерть других людей: родственников, друзей, коллег и т.д. Смерть — это реальность, жизненный факт, а потому не лучше ли согласиться с ее неизбежностью и подойти к ней с открытостью, нежели со страхом и отрицанием? Но, вот что делать, если ты не готов умирать, вот не готов и все. У тебя есть сын, и ты еще так много не сделала и не увидела. Сейчас бы Эва с трудом смогла бы описать, что произошло дальше и как она смогла это проделать. Но, размышляя над всем этим в глубине нее, как снежный ком, нарастала ярость. Такая неумолимая и всеразрушающая ярость. Может причиной всему стал избыточный выброс адреналина или еще, черт знает чего. Но Эва Остен стала бить кулаком в крышку, прямо перед собой, но чуть ниже уровня лица. Как долго она это делал, трудно сказать, но в какой-то момент, девушка пробила крышку и на нее посыпалась земля. Хорошо, что дырка оказалась не над ее лицом. Она стала копать и в тот самый момент, когда в легких кончился воздух, ее рука показалась снаружи, еще чуть-чуть и свежий воздух, прохлада наполнила ее грудь. Она выбралась, она смогла. Привалившись спиной к надгробной плите, своей надгробной плите, она оглянулась. Вокруг была тишина, такое спокойствие. Вокруг были лишь ровные ряды таких же плит, таких же могил, только одно отличало от могилы Эвы. – Я живая, - проговорила себе под нос. Вдруг ветер донес аромат цветов, ее любимых цветов, девушка обернулась на него и увидела своего сына и мужа. Они оба, шли не спеша к ее могиле. Со слезами счастья, Эва Остен бросилась к ним, и уже оказавшись в полуметре от своих любимых и родных, закрыла глаза, раскрыв руки для объятий. Она так хотела их обнять, прижать к себе, к своему сердцу, рассказать им, что пришлось пережить, но она ведь смогла и теперь… Мартин и Джошуа словно прошли сквозь нее, не заметив, остановились возле свежей могилы. Эва долго стояла, молча, не в силах проронить и слова, просто стояла и смотрела… 19 июня 2010 года. Газет «The Times». «Вечером 18 июня недалеко от Виктория Парк, на пересечении улиц Уэлл Стрит и Кенвоурти Роуд был совершен наезд на пешехода. Жертвой ДТП оказалась молодая журналистка Эва Остен, девушка скончалась еще до приезда скорой помощи…» P.S. Что такое жизнь? Что такое смерть? Есть ли жизнь после смерти? Эти вопросы задает человечество столько, сколько существует и вряд ли, когда-то сможет дать на них ответы. Куда попадает наша душа после смерти? В Ад? В Рай? Наверное, Рай - это то место, в наших сердцах, где всегда будут жить воспоминания о наших близких и любимых. Воспоминания – это и есть тот самый Рай. А вот забвение – Ад… Как долго живут воспоминания в нас и в наших сердцах? РОВНО СТОЛЬКО, СКОЛЬКО ХРАНИТСЯ НОМЕР В НАШИХ ТЕЛЕФОНАХ…[/justify]
Джульетт Руссо: Густой мрак вокруг нее не смущает: она привыкла задергивать плотные синие шторы перед тем, как ложиться спать, а ее кровать огорожена от мира легким балдахином. Ощутимо малое пространство вокруг не пугает: она любит зарываться во множество подушек, словно прячась в их объятиях от желания оказаться в плену крепких рук. Терпко пахнет деревом, но это не удивляет: в последнее время она пристрастилась к пахучим индийским палочкам, запах которых, при умелом использовании, вовсе не такой уж приторный. Джульетт переворачивается на другой бок и кривит губы во сне. Жестко. Неудобно. Гудящая боль в правом плече заставляет ее пробудиться ото сна, преследовавшего ее каждую ночь. Ото сна, в котором рядом был он. Ото сна, в котором ей не приходилось притворяться, чтобы скрыть свою боль от сероглазого демона, разбившего ей сердце. Демиан печально улыбается ей и предлагает сыну, устроившемуся у отца на руках, «помахать маме ручкой». Но он не может забрать у нее Тедди! Джульетт протестующее вскрикивает и просыпается. Сначала кажется, что она слепа, ибо широко распахнутые глаза ничего не видят над собой. Лишь чернота, лишь плотная темень. Она успокаивает дыхание и убеждает себя в том, что это был всего лишь сон. Ее сына никто не отберет. Тедди с ней, спит наверняка в своей комнате. Или уже проснулся и уплетает шоколадные хлопья, запивая их газировкой, а из телевизора задорно доносится песня о квадратной губке. Ему разрешается все. И он прекрасно знает, что мама обожает его, словно сумасшедшая, и беззастенчиво пользуется этим. В этом он пошел в отца. Ей казалось, что Демиан любит ее. Любит так же, как любила его она. Возможно, так и было в самом начале. Сердце щемит, когда в ее памяти возникает его сияющее лицо. Он смотрит на нее так, словно она – единственное, что существует для него… единственная… Джульетт шмыгает носом и тянется ладонью к лицу, чтобы утереть проступившие на глазах слезы. Достаточно. Они оба взрослые люди и оба они виновны в том, что их отношения остались позади, разрушенные и обуглившиеся. Ее жизнь принадлежит всецело Тедди, ее избалованному медвежонку. Редкие встречи с Демианом не могут разрушить ее устоявшуюся жизнь, напротив – эти встречи укрепляют ее уверенность в себе. Она может дать сыну все. Дем тоже обожает Тедди, но он никогда не отберет ее ребенка. Вчера они встречались, прогуливались в детском парке неподалеку от школы Тедди. Демиан настаивал на том, чтобы забирать сына из школы каждый день, но Джульетт воспротивилась этому. Слишком запомнилось ей поникшее личико сынишки, понявшего, что папа не придет на турнир в шахматном клубе. Слишком запомнилось ей разочарование на лице Тедди, когда выяснилось, что Демиан не придет на его седьмой день рождения. Мальчику не нужны были подарки, ему нужно было внимание. Ему нужен отец. Вот о чем говорили они вчера с Демианом, наблюдая за Тедди. Она выйдет замуж. У Тедди будет настоящий отец, отец, который будет рядом каждый день, который будет приходить за ним в школу и посещать все турниры и матчи. Отец-на-каждый-день вместо Отца-по-выходным. Это она пыталась объяснить Демиану, который воспринимал каждое ее слово в штыки. Она не собирается отнимать у него Тедди. Но и не может больше страдать по тому, чему с самого начала не суждено было длиться вечно. Тедди нужен… Под ней начинает вибрировать мобильный телефон. Джульетт тянется за ним и удивленно вглядывается в светящееся окошко, извещающее об отсутствии связи. Ненадолго задерживает взгляд на разрисованном личике Тедди, который улыбается ей с заставки и нечаянно переводит взгляд наверх. Замирает. И тут приподнимается на локтях, силясь рассмотреть неожиданную преграду. Пытается приподняться, потому что упирается лбом в деревянную полку…не полку, крышку! Крышку?? Джульетт простирает над собой руки, пытаясь понять, что нависает над ней. Скользит пальцами по шероховатой деревянной поверхности, касается углов и медленно ощупывает стенки, сбитые мелкими гвоздиками. Занозит палец и вертится в этом узком…ящике, пытаясь высветить экраном мобильника дверцу, щель, крючок. Ничего. Гладкие плотные стыки. Широкие доски сбиты так тесно, что между ними не пролезает даже ноготь. Она чувствует, как паника поднимается к горлу удушливым комком и пинает крышку. Раз, другой. Дыхание ее учащается, она начинает барабанить в крышку кулаками и кричит, сжимая глаза, в которых мелькает светящийся экран телефона. Вытягивается в струнку, когда ей кажется, что стенки этого ящика начинают сдвигаться, чтобы раздавить ее. И понимает. Гроб. Это не ящик. Гроб. Сердце отстукивает бешеный ритм, разгоняя кровь по ее телу. Кровь шумит в ушах, пульсирует в висках, рвется наружу из тонких ниточек на напрягшихся запястьях. Узкий деловой костюм сдавливает ее, закрытая блузка давит на горло. Она всегда старается закрываться наглухо при встречах с Демианом, словно в попытке обезопасить себя всеми возможными барьерами. Но теперь ослабевшими пальцами рвет мелкие пуговки, ослабляя ворот. Сворачивается в клубок, сбрасывая лакированные туфли на высоких каблуках, и обхватывает ноги руками, прижимая колени к груди. Пытается, пытается успокоить дыхание, леденея вдруг от нового приступа ужаса. Если она будет метаться тут без толку, то очень скоро в столь малом пространстве закончится кислород… Смерть от удушья пугает до полусмерти. Она хватает губами воздух и тихо скулит, когда ей кажется, что воздуха уже не хватает. К босой ступне вдруг прикасается что-то холодное и первая мысль – «змея!» - подбрасывает ее тело, забивая ее в дальний угол гроба. Руки ходят ходуном, но она все же направляет рассеянный свет, источаемый мобильным телефонам туда, где только что располагались ее ноги. И нервно смеется, увидев покачивающийся продолговатый предмет. Обыкновенный маркер. Через несколько минут молодая женщина, злой шуткой судьбы загнанная в столь плачевное положение, успокоив дыхание, вертит в руках все, что сейчас у нее есть. Мобильный телефон, ставший подобием фонарика и каждую минуту оповещающий ее взгляд о том, что средством спасения он стать не может. Зажигалка, украшенная выпуклым изображением дракона. И синий маркер, едко пахнущий, новый. И абсолютно бесполезный. Как она оказалась тут? В памяти только их очередная ссора с Демианом и ее бегство от него. Он был разъярен, они наговорили друг другу много лишнего, впервые на глазах Тедди. И она сбежала, не в силах сдержать слезы. А потом… а потом… Джульетт холодеет, вспомнив, как выбежала на дорогу. Взвизгнули тормоза и серебристая молния метнулась к ней. Неужели она умерла?
Демиан Бастард: Медленно, очень медленно он скользит в темноте. С головой накрывает сладостное ощущение полета и напряженное ожидание удара. Боли. И с этим ничего не поделать, не изменить, смириться. Только ощущать и ловить каждое мгновение свободы, ведь скоро, очень скоро все эти чувства сотрутся, оставив после себя много боли. Столкновение с чем-то неизведанным неизбежно. Он резко распахивает глаза и натыкается на сплошное чернильное пятно, разлитое вокруг себя. Оно окутывает его, словно кокон, но остается невообразимо холодным. Голова, в особенности висок, вспахивает той самой болью, к которой он осознанно готовился. Морщится. Это пробуждение не похоже ни на одно предыдущее. Он не понимает, где находится. Почему так… неудобно? Душно? Страшно. Он хочет прикоснуться к охваченному болью виску, резко поднимает ладонь и больно ударяется костяшками пальцев о… дерево? Секундное замешательство. Волна страха обжигает позвоночник и грудную клетку. Догадка совершенно… абсурдная и невероятная. Бастард отбрасывает любые мысли прочь, пытаясь остаться собранным. Но разрастающаяся внутри, подобно инфекционной заразе, паника сводит на «нет» любые его усилия. А потом Демиан, сорвавшись, раскрывает ладони и начинает лихорадочно ощупывать этот… эту коробку, в которую он заключен. Подобно змее извивается, отчаянно надеясь, что это всего лишь проход, но через пару мгновений подошва кед соприкасается со стенкой, а еще через несколько – макушка глухо стукается о деревянное препятствие. Бастард замирает, тяжело дыша, и пытаясь собрать мечущиеся мысли. «Это шутка» - вдруг приходит в голову. – «Чья-то ненормальная злая шутка». Он шарит по карманам штанов в поисках зажигалки и, найдя ее, долго не решается зажечь. А когда желание определенности пересиливает страх, он все же щелкает ею, подтверждая своим самые немыслимые догадки. Гроб. Бастард вдруг успокоился и расслабился. «Так могут пошутить только идиоты-друзья. Они могут. Только им в голову могло прийти столь оригинальное развлечение. Вот только сколько для генерирования этой гениальности нужно выкурить и вылакать?!». Демиан начал перебирать в памяти вчерашний день. Чем он им так насолил, что они решили расквитаться с ним столь… извращенным способом? Ладно, когда он просыпался полностью голый, за запястья прикованный наручниками к батарее и с одетым на голову клоунским носом. Ладно, это еще можно понять. Но замуровать его в гробу? В голове не укладывается. Нет, он не был суеверным, и все же это нервировало. Никто в здравом уме и по собственной воле не ляжет в гроб. Разве что только за деньги. За очень большие деньги. Ему, увы, не заплатят. Даже не возместят причиненный моральный ущерб. - Это не смешно! - выкрикнул он, и для наглядности того, что он проснулся и оценил шутку, несколько раз стукнул кулаком о крышку. Интересно, сколько его друзья намерены выдерживать в темноте? Еще и голова раскалывается... Нет, определенно, они бы заметили рану, укладывая в гроб, правильно? Правильно. Да, все они были психопатами, но не садистами. Значит, ждать Демиану недолго. И все-таки, что вчера было? Воспоминания о пьянках были отдаленными и смазанными. На самом деле, Бастард, упиваясь «в луну», всегда помнил то, что происходило в процессе и после. Всегда. Вряд ли что-то могло повлиять на его память. Да и не вечерние посиделки вспоминались. А встреча с Джульеттой и прогулка с их общим сыном Тедди. Тедди. Это было приятное воспоминание, и Демиан решил чуточку понастальгировать. Вот они идут по парку, улыбающиеся и счастливые, едят мороженое в рожке и болтают о чем-то незначительном. Тедди пачкает нос и Дем склоняется, чтобы поцелуем слизать сладкую массу. Тедди хохочет, ему определенно нравится подобное внимание. Даже Джульетта не сдержала улыбку, хотя в присутствии Бастрада старалась сохранить отстраненное равнодушие. Не сложилось, увы. Так бывает. И даже ради сына не вышло жить совместно - слишком разные характеры, диаметрально противоположные взгляды на жизнь. Но спасибо ей, что разрешила видеться с сыном, хоть и не оставляла Дема и Тедди наедине. Правильно, папочка законченный алкоголик и наркоман, чему хорошему он может научить сына? Вспомнила бы она свои похождения с Джейкобом... Бастард нахмурился и отогнал не самые радужные мысли, как бы он ни относился к Джульетте, сына он любил. Действительно, любил. Он вновь восстановил в памяти ту прогулку. Вот Тедди хнычет и просится на лондонское колесо обозрения, вот хмурится Джульетта, явно не разделяя активности сына. А Демиан... Демиан не против показать сыну величественный Лондон с высоты сто тридцати пяти метров. Но нет, так нет. Он оглядывается в поисках того, что бы смогло отвлечь сына. На глаза попадаются отдыхающие и гоняющие растаманский сокс скейтеры. Демиан улыбается, подлетает к высокому парню, и, перебросившись парой слов, возвращается с доской. - Теддик, помнишь, я обещал тебе показать то, чем увлекался в детстве? - сын уверенно кивает, явно заинтересовавшись. Джуль смотрит с подозрением, смешанным с насмешкой. Бастард не обращает на нее внимания, становится на доску и ради тренировки делает несколько олли и кикфлипов. Надо же, за столько времени и не растерял формы. Сын хлопает и просит еще. Демиан быстро осматривается, отталкивается ногой несколько раз, разгоняясь и, не смотря по сторонам, приноравливается к доске, думая о том, что неплохо бы ею вновь обзавестись. И не замечает, как выскакивает на дорогу... Смех Тедди, испуганный вскрик Джуль, скрип тормозов... Боль. И плотная темнота. Внезапно Демиана озаряет, он невольно подскакивает, тут же приложившись лбом о крышку. Черт-черт-черт. Что за чертовщина?! Не было вчера никакой пьянки. Не-бы-ло. Как и «шутки» друзей. Бастард упирается ладонями в крышку, пытаясь ее снести, но она не поддается ни на дюйм. От отчаяния начинает барабанить по дереву, но вскоре прекратив бессмысленно действо. Душно. Неужели... неужели он всерьез...? Неужели они все подумали, что столкновение с джипом было смертельным? Но... но... но... Должна ведь была приехать скорая, которая бы и нашла у него пульс, если другие проверить не удосужились. Или они пренебрегают своими прямыми обязанностями, посчитав, что это в случае с ним бесполезно? Летальный исход? Он так плохо выглядит? Бастард вновь прислушался к своим ощущениям. Болит висок, что уже, собственно, не удивительно и почти привычно, и ноет левый бок. Да, именно им он приложился о капот машины, но в остальном. Что за бред? Бастард прислушивается к своему учащенному сердцебиению, понимая, что воздуха катастрофически мало. Он старается дышать реже, но лишь добивается еще большего ускорения биения сердца. Он изо всех сил пытается не поддаться панике и уступает нахлынувшему чувству. Демин вновь колотит по крышке, надеясь ее сдвинуть, но... Бедро на что-то натыкается. Демиан ощупью ищет предмет и когда сжимает в руке, понимает - вот оно - его спасение. Поднеся мобильник к лицу, он снимает блокировку и... стонет от разочарования. Сигнала нет. Значит... значит... он закопан? Вместе с гробом? Сеть ловилась даже в повале, переделанном под звукозаписывающую студию. Если до сего момента в нем все еще теплилась надежда, что это какой-то нелепый розыгрыш, возможно, участие в развлекательной шоу-программе, то теперь ему страшно. Действительно страшно. Он в который раз упирается ладонями и коленями в крышку гроба, изо всех сил надавливает. Нет, безрезультатно. Он опускает руки и ноги, закрывает глаза. Это... конец? Хочется повернуться на бок и свернуться клубочком. Непроизвольно следует своим желаниям, вновь цепляя что-то носком кед. Не желая спалить воздух зажигалкой, Демиан вслепую подкатывает к себе предмет. Вертит, не понимая, что это? Неохотно достает зажигалку, которая на секунду освещает толстый черный маркер. Таким в самый раз подписывать граффити или просто оставлять на стенах каллиграфическую тэгу. Что за издевательство? Из всех существующих на белом свете вещей, ему положили в гроб самое бесполезное? Хотя, к примеру, презерватив выглядел бы извращенным насмехательством. На секунду мелькает мысль накарябать на крышке дату своего рождения и смерти. С таким успехами он протянет не долго. Совсем не долго. Он заглядывает в свой мобильный телефон - три часа ночи и пять минут седьмого мая две тысячи десятого года. Что ж, эту дату он и впишет. Пока будет писать, тонкий огонек зажигалки спалит оставшуюся каплю кислорода. Бастард снимает колпачок с фломастера. Щелкает зажигалкой. Вдруг оживает мобильник, оповещая о новом входящем сообщении...
Дэвид Ричсон: Народ, вы чего?) Много букаф?) активней голосуем
Янг Ки: Может, прочитавшим тоже какую-нибудь мотивацию оформить? А то правда, сдулось как-то, даже неинтересно.
Дэвид Ричсон: Янг Ки пишет: прочитавшим тоже какую-нибудь мотивацию оформить? я бы вручил по чупа-чупсу) Ну а вообще что например?) В голову приходит только что-то вроде "Сделать сюжетные авки под те квесты, в которых они играют" и ничего более оригинального) А аватары итак тут многие делают) Ну мы подумаем с Мией.
Янг Ки: Ну, например, какой-нибудь нужный предмет чтобы привалил. Правда, не в обиду голосующим, желание наживы может заставить не читая посты расставить +1 и всё.
Миртл Лэйрд: Янг Ки, это просто восхитительно))) Даже придраться не к чему. Проголосовала за тебя. Эва Остен, от такого обилия информации, мой мозг начал плавится, в хорошем смысле этого слова)) Джульетт Руссо, извини, твой пост мне понравился чуть меньше. Наверное, потому, что мне не хватило в нем чувств и эмоций? Чувствуется угловатость... Демиан Бастард, то же самое. Если кого-то обидела, извините, пожалуйста =)
Янг Ки: Миртл Лэйрд, спасибо ^_^ Хотя, писалось спонтанно и в сонном состоянии. Видать, сказалось - в посте появилась шизофрения XD
Янг Ки: Ап темы, что ли Ну народ, давайте, читать-то не больше чем в обычном отыгрыше.
Дэвид Ричсон: Эва Остен, Демиан Бастард разделяют между собой первое место и получают в подарок золотой саркофаг, за все муки, проведенные в гробу. Проигравших здесь нет - все на втором)) Отдельное спасибо всем участникам. Конкурс был пилотный, теперь будут учтены все недостатки. А точнее - весь конкурс сплошной недостаток. Впредь будет что-то более динамичное и не обьемное. Если, конечно, вы сами не захотите продолжить сюжетку. А может - дуэли?) с ограничением в символах Оо типа краткость - сестра таланта)
полная версия страницы